[Аи но Хикари]

Самое большое мое зарисовко(а как это еще по доброму обозвать?):
Название: Новая…жизнь?
Автор: Забытая под дождем
Бета: если нужна – скажите, найду.
Пейринг: Себастьян/ОЖП
Рейтинг: R
Жанр: не очень разбираюсь, но, похоже, ангст
Саммари: несколько дней жизни в ожидании смерти.
Состояние: закончен, но если кому надо, могу написать продолжение.
Дисклеймер: Себастьян не мой, да и жизнь, пожалуй, тоже.
Предупреждение: немного грубых слов, но, думаю, все привыкли.
Размещение: если вдруг понадобится, сообщите, куда.
От автора: мое первое выставленное творение(если так можно назвать). В критике очень нуждаюсь и приму к сведению
1.
Я сидела на подоконнике двенадцатого этажа и курила. Вы скажете – четырнадцать лет, не рано ли? Но, как говорится, «умирать здоровым жалко», да и жизнь без никотина становится цвета сигаретного дыма.
«Мир прогнил». Знакомая всем анимешникам фраза «Бога Нового Мира». Но яблоко не сохранить, выбросив сгнившие соседние, для этого нужно их заморозить. Или съесть. Когда-нибудь это должно было случиться. Жалею, что не суждено застать апокалипсис. Вот бы увидеть, как эти жалкие людишки, что так трясутся над своей чертовой моралью и внутренним спокойствием, вопят от первоклассной боли, цепенеют от страха и выворачивают свою драгоценную душонку наружу. Пусть почувствуют то, что чувствую я. Пусть вопят от безысходности и животного ужаса. Я хоть порадуюсь, ведь чужой страх смешит человека, давно переставшего бояться. Смерти.
У меня рак. Проживу еще от силы пару месяцев.
Душа бессмертна, врата рая прекрасны, в преисподней давно закончилось место. Живешь до старости – получай вечную пенсию, умрешь в детстве – играй с ангелами в дочки-матери. Я не хочу жить. Мне все равно. Почти. Почему других должна волновать моя смерть больше, чем меня саму? Зачем прозябать на больничной койке последние месяцы, лишь удваивая страдания? В мире давно нет ничего настоящего, даже смерть – лишь обертка исчезновения. А конфета сладкая, почти приторная с начинкой из пустоты. Дети любят конфеты, взрослым их не понять. А душа мне не нужна, можно хоть дьяволу ее отдать за пластмассовый кубик. Какая грань выпадет тебе?
Краем глаза замечаю движение. Почти бесшумные шаги – но ведь в комнате идеальная тишина, даже мышь не пробежала бы незаметно. Я устало оборачиваюсь, выдыхая дым в комнату. Его ломает кольцами в воздухе, отделяющем меня от темной фигуры у двери.
- Кто ты?
Стройный парень в черном, словно сама Тьма, костюме с усмешкой вскидывает на меня неестественно-красные глаза и протягивает ладонь в идеально-белой перчатке, на которой лежит красная игральная кость. Шесть черных точек слегка блеснули в свете неоновых ламп ночного города. Что ж, шестерка. Мне везет.
***
Его зовут Себастьян Михаэлис. Он демон. Предложил заключить контракт – душу за жизнь. Отказалась. В этой душной коробке планеты нет вещей, на которые можно променять надежду на вечность. Лучше в аду – рай слишком скучный. Небесный свет не для крыльев ночной бабочки, даже если она больше похожа на моль. Да и ему не придется давиться моей гнилой душонкой. У детей она чистая, бессмертная, невинная – не моя. А может, демоны считают деликатесом гнилую картошку? Но в наше время редкостью является “свет невинности”, а не порок. Да и когда он был редкостью?
Ему понравился мой ответ. Я сказала, что хочу жить в аду, если там такие галантные демоны. Я сказала, что вижу жизнь лишь через кольца сигаретного дыма, пропитавшего всю мою сущность, всю меня вплоть до костей. Я сказала, что тоже хочу предлагать людям блажь за душу, смотреть, как они год за годом становятся уродливее. Чувствовать призрение. Забыть любовь. Мне никогда не разбивали сердце, а теперь у меня его просто нет. Так какая разница?
Он смеялся. Он красиво смеется. Потом усмехнулся и сказал, что люди отвратительны и слабы, что я не первая это поняла. Он сказал, что не я первая почувствовала отвращение к самой себе, что я слаба и бесполезна. Но он сказал, что я первая предпочла уничтожению отчаяние.
А потом мы переспали. Он был потрясающим любовником – мне есть с кем сравнивать. Он был так великодушен, что позволил мне дотронуться до него. И сказал, что я похожа на малолетнюю шлюшку. Может быть. Мне все равно, ведь в ушах опять орет плеер, сигарета дымит во рту, голую спину холодит оконная рама, а глаза шарят по ночной Москве. Всегда одна и та же. Всегда разная. Сейчас я смотрю на нее глазами проститутки: легко ли подцепить клиента посимпатичней, получить денег побольше и не заразиться СПИДом. А сифилис лечится? Какая разница, ведь рак все равно нет. Хотя для демона ведь это не проблема.
***
…Как же люди хотят жить. Вчера была в старых переулках – бомжи жарили кошку. Я ее узнала – она с соседнего двора. Кормившая ее бабка звала ее Удача. Сама слегла две недели назад, неделю – умерла. Вот тебе и “удача”. С судьбой и провидением шути сколько хочешь, а ”удача” этого не любит.
С того дня прожила месяц. Повезло. Себастьян не приходил – зачем я ему? Боли усиливались. Во рту сигарета – шестая за сегодня. За окном встает солнце – уже пять утра, довольно поздно для ночной жизни и рано для дневной. Для грязи и для порядочности. Я ни к одной не отношусь. Я почти мертва.
Скрипнула дверь. Решил войти как человек? Похвально. И необычно. Что-то говоришь. Не слышу. Смотрю на твои усмехающиеся губы и глаза, в которых почему-то больше нет призрения. Почему? Подходишь. Берешь сигарету и затягиваешься. Повторяешь. “Хочешь стать демоном? Это можно. На время”. Зачем я тебе? Спрашиваю. “Ты напомнила мне одного человека. Он не принимал ничьи законы и играл по своим правилам, хоть и был младше тебя”. Больше не усмешка, улыбка. Он был тебе дорог? Но демоны не могут любить – бездушные куклы. Я не произношу вслух – кто знает, что такое оскорбленный демон? А может, ты бы просто покачал головой. Что у тебя на уме? Смогу ли я понять, став одной из вас? Спрашиваю, как. “Мы поменяемся сущностью на одну человеческую жизнь. Я буду ребенком человеческой женщины и проживу как человек. Шестьдесят лет вечности, как смотришь? Это сделка”. Опять ухмылка. Протягиваю руку – я устала. Я правда слаба. Смеешься. Сказала вслух? А тебе искренне весело.
Твои ногти как лезвия. Вспарываешь кожу на ладонях. Всегда восхищалась цветом крови. Глубиной тона. Яркостью оттенка. Почти единственный настоящий. Еще серый – цвет дыма, легких и моей жизни.
Соединяешь ладони, перемешивая алую жидкость. Больно. Не больнее, чем раньше, но теперь боль охватывает полностью. Человеческое тело четырнадцатилетнего ребенка отвергало чужую сущность. Ничего, все равно уже ничего не изменить. Привыкнет. Лежу на полу в неестественной позе. Демон исчез и даже человека не наблюдается. Ничего, найду. И заберу душу. Я чертовски голодна. Сильное тело выгибает судорога. Не оставил даже инструкции по применению. Улыбаюсь – чувствую, что положенного возмущения не ощущаю. Я теперь тоже кукла. А кукла всегда хочет быть со своим хозяином.
Я тебя найду.
2.
Голод… он пожирает меня изнутри. Сушит внутренности, вытягивает крупицы человечности, выжигает остатки разума. Оставляет только инстинкты. Беги. Выслеживай. Охоться… На кого? На людей? Как? Убивая? Можно ли забирать души без контракта? И не разорвет ли мое тело от перенасыщения, если я поглощу целую человеческую… ду-шу?.. Даже мысленно произнося это слово, чувствую сладкий привкус на языке, смакую каждую букву. Воображение уже рисует теплое чувство удовлетворения, насыщенности. И мертвое тело, которое покинула жизнь…
У трупа сломаны ногти на вырванных пальцах, разорвана грудная клетка, разворочены внутренности. Раздроблены кости, раскрошен череп, сломан нос. Мозг растекается по синему кафелю, смешиваясь с кровью. И глаза – наполненные ужасом смотрят вовнутрь.
…От таких воображаемых картин меня мутит, но отголосок ли это человеческого воспитания или желание увидеть это в живую? Страшно, что от второго меня разорвет. Сворачиваюсь в клубок, чтобы остаться целой. Хочу есть…
Мягкие лапы прошлись по полу в десятке сантиметрах от моего лица. Движется…значит живет. Живет – значит есть душа. Есть душа – значит… Съем.
Разум застилает голод цвета крови, глаза – пелена инстинктов. Она заглушает жалобное “Мяу”, не долетающее до моего сознания, но пропускает сквозь себя чужой ужас. Сладко…кровь такая сладкая. Почему я не замечала этого раньше? Погружаю клыки глубже в чужую шею, разрывая мягкую кожу. Мех щекочет нос, забивается в глотку, но я все равно продолжаю жадно глотать. Моя дичь. Моя добыча.
Стало легче дышать, легче двигаться, прояснились мысли. Я каким-то привычным кошачьим движением облизнула губы, пробежала языком по зубам… Боги, когда у меня успели вырасти клыки? Усмехаюсь. Какие боги? Да и удивляться пора бы перестать, после всего, что со мной произошло. Вздрогнула, случайно слегка прикусив язык. Рот заполнился вкусом моей крови. Такие острые.
Подняла голову чуть вверх. Мои глаза расширились в…Ужасе, удивлении? Нет, скорее, в непонимании. Лесса… Моя дорогая, любимая кошка, не зря я тебя кормила. Пришла твоя очередь покормить меня.
Я сыто прикрыла глаза. Демоны не спят, но зачем отказывать себе в этой приятной человеческой привычке?
Спокойной ночи, хозяин.

@темы: Ориджи, творчество