Блин, планировала выставить все вои стихи (старые), разбавляя их какими-нибудь другими записями. Не получается. Стоило набрать два своих давно висевших на бумаге стиха, как написалось еще четыре! Я, по-моему, еще никогда так много за один день не писала. Вот они:
Ты обнял меня воспоминаний словами,
Ты продал меня. Все остальное – за гранью.
Нет смысла в прокушенных пальцах.
Я просто хотела остаться.
Нет радости в черных провалах глазниц,
Замолк первый клекот истерзанных птиц.
Я стала чужой для печали,
Я просто сама стала гранью.
Грань – лезвие витых перил поднебесья,
Истертое стоптано сном редколесья.
Разбитое станет смертельным,
И смысл найдет в воскрешеньи.
Я плакала, став бесконечно счастливой,
Смеялась, убив за пустые обиды.
Теперь я безумью не чужда,
Просите убить, если нужно.
Меня не должно быть на этой планете,
Я не существую, я миф, словно йети,
Я стерта из памяти мира,
Я стала кошмаром любимых.
***
Бабочки. Бабочки. Строй деревянных солдат.
Лето насыщено криками бравых ребят.
Ангелы. Ангелы. Трубы трубили отбой,
И не вернется к обеду любимый герой.
Зеркало, зеркало, зеркало и зеркала.
Это дорога без кнопки со знаком «назад».
Бабочки. Бабочки. Теплое пламя свечи,
Что подожгла от войны бесконечной фитиль.
Радуга. Радуга. Теплые капли дождя.
Ты подожди пару суток и скатишься в ад.
Солнечно. Солнечно. Солнечный пыли узор.
Город сожжен у краев пересохших озер.
***
Мне бы смеяться от слез и соленого ветра,
Я бы поверила в замок из целого сета,
Я бы лепила мечты из красивой вуали,
Я бы не верила в тьму твоей стертой печали.
Я бы изрезала руки осколками взглядов,
Я бы любила тебя, просто был бы ты рядом,
Я бы стерла следы от кровавых мозолей на пальцах,
Я бы вытерла слезы и снова смогла улыбаться.
Я бы страхи и страсти забыла, как сон-пересмешник,
Я бы стала снежинкой, холодной, но хрупкой, конечно,
Я бы жить запретила себе, я бы воздухом стала,
Я бы просто была. Я бы просто дышала.
***
Жанна Д’Арк сгорела на костре,
Карл окончил жизнь на плахе,
Петр умер от болезни. Enchante.
Я умру спокойней, тише, глаже.
Предпоследнее метанье королей,
Как пожить подольше, что оставить.
Головная боль больших людей
Не колышет мелкий сброд в таверне.
Мир окончится карательством грехов,
Счет за «плюс» и «минус» станет явью.
За убийство собственных сынов
Жизни сотен тысяч станут гарью.